Примерно половина из запросов на продовольственную помощь уже сейчас остаётся без удовлетворения, то есть у людей нечего будет есть. Уже скоро они будут голодать, мерзнуть и умирать.
Текст большой, но позволяет увидеть ситуацию, разворачивающуюся в Англии, со стороны тех, по ком нынешний кризис ударит сильней всего.
Как описывает ситуацию английское издание The Guardian, неловкая тишина наполняет зал церкви Святой Невесты в Ливерпуле. Через несколько минут его двери откроются для самых голодных семей города. Ожидается, что в получении продовольствия их этого продовольственного банка будет нуждаться от 250 до 300 человек, а может и больше. Но предложить им мало что возможно: всего 150 комплектов еды и небольшая куча ненужной одежды.
Впервые за многие годы добровольцам приходится отказывать людям в помощи.
Приближаются школьные каникулы, говорит волонтёр, церковь будет «затоплена людьми, которые не могут прокормить своих детей» [не будут кормить в школе — прим. Об этом не говорят].
Чуть больше часа спустя еда закончилась.
Этот продовольственный банк в Ливерпуле — и тысячи других подобных ему — находятся на острие углубляющегося экономического кризиса, который уходит своими корнями в пандемию Covid и в коридоры власти.
Поскольку цены продолжали расти самыми быстрыми темпами за более чем 40 лет, The Guardian провела две недели на «переднем крае» британского кризиса стоимости жизни и выслушала тех, кто изо всех сил пытается пережить самое большое падение уровня жизни с середины 1950-х годов.
Среди тех, кто полагался на экстренные подачки, были недавно вышедшая на пенсию секретарша NHS (Национальная служба здравоохранения Великобритании), работающий не по найму отец двоих детей, который сказал, что ему придется воровать в супермаркетах, чтобы накормить своих детей, и недавно прибывшая украинская семья, выживающая за счет продуктовых посылок, отчасти из-за задержек в системе социального обеспечения Великобритании [долго оформляют документы на пособие — прим. Об этом не говорят].
Для 59-летнего Кевина Маккенны жизнь в Британии сегодня труднее, чем почти шестьдесят лет назад:
«В 60-х здесь было тяжело. Нас было трое в постели, на нас было наброшено только одеяло. Но, по крайней мере, я принимал ванну. А сейчас я даже не могу принять ванну, потому что это дорого. По моим оценкам ванна обойдётся в 2,20 фунта стерлингов. Это звучит глупо. Я могу сейчас только принять душ — и я прыгаю в него и выпрыгиваю».
Маккенн работал всю свою жизнь, прежде чем рак вынудил его уйти на пенсию в 2018 году. С тех пор он время от времени пользовался продовольственным банком в церкви Святого Винсента де Поля. Он любит Токстет [городской район Ливерпуля — прим. Об этом не говорят], но отчаянно хочет переехать.
Налог на спальню [введен в 2012 году. В рамках него арендаторы, проживающие в государственное жилье (также называемое муниципальным или социальным жильем) с комнатами, считающимися «запасными», сталкивается с сокращением Жилищное пособие, в результате чего они будут обязаны финансировать это сокращение из своих доходов или столкнуться с задолженностью по арендной плате и возможным выселением их домовладельцем (будь то местные власти или жилищно-строительный кооператив) — при. Об этом не говорят] отнимает 14 фунтов стерлингов в неделю из его пособия по универсальному кредиту [это пособие, которое выдается в Великобритании, заменяя различные льготы как пособие по безработице или пособие на жилье на единый ежемесячный платеж — прим. Об этом не говорят] в размере 84 фунтов стерлингов, за комнату, которая ему не нужна. Он обратился в городской совет Ливерпуля с просьбой предоставить ему помещение меньшей площади, но таковой не нашлось.
На конец февраля 2022 года, 15 фунтов стерлингов Маккенн тратил на бензин в течение недели. Теперь тот же объём бензина обходится ему в 30 фунтов стерлингов за восемь дней. Он не пьет, ходит по магазинам в поисках лучших предложений и отказывается от воскресных обедов из-за цен на газ.
В очереди за продуктами начинается суматоха. Работающий не по найму инженер-программист, который несколько раз в год обращается к продовольственным банкам в трудные времена, недоволен тем, что качество продуктов в раздаче было снижено, чтобы удовлетворить возросший спрос. По его словам, коробку хлопьев заменили пакетиком овсянки. Как он должен кормить своих двоих детей, 11 и 16 лет:
«Мне придется воровать в магазине….Такого никогда не было — это кошмар».
Благотворительные организации заявляют, что сочетание длительного сокращения социальных выплат, ограничения на выплату пособий на двоих детей, стагнации заработной платы в государственном секторе, налога на спальни и отмены всеобщего повышения кредита в размере 20 фунтов стерлингов в неделю привело в продовольственные банки большое число людей.
Есть и другие структурные факторы, из-за которых беднейшие слои населения сильней других подвержены растущей инфляции. Миллионы самых обездоленных семей в Британии полагаются на счетчики предоплаты за газ и электричество, часто по ставкам на сотни фунтов в год дороже, чем месячные тарифы. Они также, как правило, живут в так называемых «продовольственных пустынях» — районах, где нет легкого доступа к супермаркету, — поэтому обычно они платят больше за менее качественную еду, покупая её в «магазинчиках на углу».
Сжимая сумку на колесиках с пожертвованной едой возле церкви Святой Невесты, бывшая секретарша NHS говорит, что она никогда не ожидала, что будет полагаться на подачки после выхода на пенсию после 30 лет службы.
66-летняя женщина, не пожелавшая назвать свое имя, говорит, что ее дочери приходится помогать ей с едой и стиркой, потому что стиральная машина стоит слишком дорого:
«Мне не нравится приходить сюда. Приятно иметь возможность пойти в магазин и купить то, что ты хочешь, не так ли? Сегодня у меня не осталось денег. Я получу свою пенсию [185,15 фунтов стерлингов в неделю] завтра, но сейчас у меня вообще ничего нет. Если бы у меня не было детей, я бы действительно «попала». Раньше я справлялась, но теперь нет. Я действительно ничего не делаю, кроме как выживаю».
Продовольственный банк в церкви Святой Невесты, к северу от огромного собора Ливерпуля, является одним из двух, которыми управляет Micah Liverpool, крупнейший в городе независимый поставщик продовольственной помощи. В прошлом году благотворительная организация раздала 19 000 продуктовых наборов 6 000 человек. Во время пандемии её волонтеры каждый вторник раздавали в среднем 73 провизии в течение двух часов. С тех пор это число увеличилось более чем вдвое, примерно до 150, и ожидается, что оно будет расти и дальше.
В трех милях от города, в западном Эвертоне, Энн Роуч, общественный деятель, говорит, что люди уже прибегают к крайним мерам, чтобы подготовиться к зиме:
«Люди ищут одноразовые барбекю [чтобы не готовить на газу — прим. Об этом не говорят], старые барбекю и дрова для костров, чтобы готовить на зиму. Люди уже покупают свечи [для освещения]».
По ее словам, люди уже отключают такие бытовые приборы, как стиральные машины, потому что они слишком дороги в эксплуатации. В последние недели она столкнулась с матерью тяжелобольных детей, которая была в ужасе от того, что не сможет постирать постельное белье в следующий раз, когда с ними случится несчастный случай. Другая пожилая женщина, у которой был артрит, стирала все свое белье вручную в ванне, чтобы сократить потребление электричества и воды:
«Вы даже не можете дать людям надежду сейчас, потому что у меня нет надежды. Раньше у нас была надежда, но сейчас ее нет. Такое ощущение, что ты тонешь…».
Продовольственные банки по всей Британии страдают от длительного Covid. Во время пандемии многие состоятельные семьи перешли на онлайн-покупки продуктов и работали из дома — привычка, которая закрепилась у многих людей. Это означает меньшее количество пожертвований от офисных сборщиков денег и меньше продуктов, оставленных на прилавках продовольственных банков в супермаркетах, что исключает две ключевые формы поддержки.
Пол О’Брайен, исполнительный директор Micah, говорит, что пожертвования обвалились в марте, когда все больше людей начали ощущать нужду:
«Раньше мы опустошали церковный ящик для пожертвований раз в неделю, а теперь — раз в месяц».
Продовольственные банки в Ливерпуле сталкиваются с дополнительным давлением, говорит доктор Наоми Мейнард из Feeding Liverpool, потому что город является центром рассредоточения лиц, ищущих убежища, на северо-западе Англии. Длительные задержки в процессе подачи заявок означают, что многие застревают в Ливерпуле на месяцы или годы. Около двух третей людей, которые пользуются продовольственными банками Micah, являются просителями убежища.
Всего в миле от исторической набережной Ливерпуля находятся одни из самых бедных улиц Британии. Почти 60% детей города живут в районах, которые входят в 10% самых бедных в Англии. Почти 22 000 детей — каждый четвертый от общего числа детей Ливерпуля — живут в бедности, а 30% имеют право на бесплатное школьное питание, что выше, чем в среднем по Англии (20%).
Опрос, проведенный Feeding Liverpool в прошлом месяце среди пользователей продовольственных банков, показал, что основной причиной их использования был низкий доход. В городе, где средний доход домохозяйства составляет 33 476 фунтов стерлингов в год, что почти на 8 000 фунтов ниже среднего по стране, неудивительно, что так много людей ищут помощи. Данные Совета Ливерпуля, которыми он поделился с The Guardian, показывают, что с апреля этого года [то есть за 4 месяца — прим. Об этом не говорят] 66 240 домохозяйств, члены которых работают, обратились за налоговой поддержкой, что всего на 251 меньше, чем за прошлый финансовый год в целом.
Джейн Корбетт, заместитель главы городского совета Ливерпуля и руководитель направления по борьбе с бедностью, говорит, что прогнозы «абсолютно ужасны», и худшее еще впереди. По оценкам официальных лиц, ошеломляющие 78% жителей Ливерпуля — почти 172 000 домохозяйств — столкнутся с «топливной бедностью», если верхний предел цен на энергию вырастет до 3000 фунтов стерлингов.
Будут настоящие жертвы, говорит Корбетт:
«Да, люди будут умирать — безусловно…».
На ступенях церкви Св. Невесты в Токстете 37-летняя Сайма Бхатти считает, сколько стоит прокормить своих шестерых дочерей:
«Когда я иду в магазины, мне хочется плакать. Одна маленькая пачка лапши стоила всего 29 пенсов, теперь она стоит 59 пенсов — дети ее обожают, поэтому у меня нет другого выбора».
Бхатти, мать-одиночка, говорит, что ее дети едят «недостаточно», и что продукты повседневного обихода, такие как молоко и хлопья, теперь стали предметами роскоши:
«Вчера моя дочь сказала: «Мама, что ты готовила?», а я сказал, что это чечевица, а она сказала: «Мама, почему ты не готовишь мясо и прочее?», а я говорю, что это очень дорого. Это очень тяжело… Я стараюсь делать все, что в моих силах».
Даже комментировать в этой статье особо нечего.
